Заградотряд времени - Страница 48

Город прошли, не встречая сопротивления — немцы просто не ожидали, что в Дорогобуж ворвутся русские танки. Мы и сами на могли предположить, что окажемся в городе, уже занятом немцами. Помогло нам то, что мы ворвались со стороны немецкого тыла.

Вырвались из города, а на окраине — позиции немецкие, артиллеристы пушки в нашу сторону разворачивают. Только в условиях жесткого цейтнота сделать это непросто. Пушки ведь в открытых капонирах стоят — таких окопах, укрывающих орудие до половины. В узком капонире не развернешься: надо станины сложить, выкатить пушку, станины разложить в боевое положение, и только после этого можно зарядить и прицелиться. Хлопотно и не быстро! А мы уже здесь! Быстроходен Т-34!

Не дали мы немецкой батарее ни единого шанса! Пушки передавили, прислугу перестреляли из пулемета и — вперед, через поле.

Вот и окопы наши, форма русская. Перемахнули траншеи и ходом — в тыл. Заползли за деревья, встали.

По рации голос майора:

— Все целы?

Отозвались все.

Степанков выбрался из танка, из машин вылезли все экипажи, собрались около майора.

— Повреждений нет?

— Никак нет, товарищ майор!

— Вот это мы попали! Не думал, что город уже под немцем. Ну, ничего, хорошо прошлись. Эх, поддержку бы нам да пехоты немного — отбили бы город. Как-то неожиданно все получилось.

Майор был возбужден и весел.

Подъехал мотоцикл, из коляски вылез подполковник. Майор и мы все вытянулись по стойке «смирно».

— Это ты, Степанков? Мы тебя, понимаешь, с тыла ждем, а ты из города вырвался?

— Приблудили немного, товарищ комполка. Зашли в город с запада, а там — немцы. Вот и пришлось повоевать.

— Повезло вам, майор, — не подбили никого. Техника цела?

— Так точно!

— Я сначала подумал — никак наши прорываются, которых немцы отрезали, чтобы, значит, в окружение не попасть. А оказалось — Степанков. Молодец! От лица службы объявляю благодарность!

— Служу Советскому Союзу!

— Едем в полк — я провожу.

Мы ехали за мотоциклом с полковником. Собственно, «полк» — громко сказано. Почти все танки были распределены по участкам фронта, и сам полк являлся штабом и тыловыми службами — зампотеха с ремонтными службами, складами с ГСМ, продовольствием, вещевой службой, медицинским взводом. Короче, всеми службами, в бою непосредственно не участвующими, но без которых нормальная жизнедеятельность полка невозможна.

Нас оставили в резерве и поставили на довольствие. Воспользовавшись моментом, экипажи получили личное оружие. По сравнению с танковой пушкой автомат или пистолет — оружие несерьезное, но без него нельзя. Охрану танка нести — оно нужно, а в бою без него невозможно. Подобьют танк — чем отстреливаться? Я еще и подсумок с гранатами Ф-1 взял. Сбегал за комбинезоном и шлемом и наконец стал выглядеть, как штатный танкист, а не оборванец.

Два дня, пока не было боев, экипажи осматривали, чистили и смазывали технику.

Утром следующего дня на позиции пехоты обрушился массированный артиллерийский огонь.

— Никак, немцы в атаку пойдут, — обеспокоились мы.

Прошло полчаса, час в томительном ожидании.

Прозвучала команда: «По машинам!» Стрелок-радист включил рацию на прием. Команда «Вперед, делай, как я!» прозвучала для меня неожиданно.

Наши четыре танка вышли из расположения полка и ринулись к передовой.

На нейтральной полосе горели два танка Т-34.

Мы миновали наши траншеи. Я тщательно осматривал в перископ немецкие позиции. Подбить «тридцатьчетверку» из наиболее распространенного у немцев противотанкового орудия РАК-40 почти невозможно, особенно в лоб. Значит, где-то замаскировался зверь пострашней.

Вот она, эта пушка, подбившая наших. Зенитная, 88-миллиметровая, мощная, но не предназначенная для переднего края, потому как высокая — замаскировать ее трудно.

По ларингофону я приказал Андрею:

— Спрячься за наш подбитый танк.

Башнеру:

— Заряжай фугасным, после выстрела — еще один.

И опять Андрею:

— Сейчас выезжаешь из-за танка и сразу останавливаешься.

Танк выполз из-за подбитого Т-34, встал. Я с максимально возможной быстротой наводил пушку по зенитке. Вот она, в прицеле. Причем немцы тоже увидели нас. Ствол их пушки начал поворачиваться в нашу сторону. Теперь все решают секунды — кто быстрее.

Я навел перекрестье прицела на пушку, надавил спуск. Звякнула выброшенная гильза, почти сразу же клацнул затвор. Тут же закричал Виктор:

— Готово! — Я подправил маховичками прицел.

Первый снаряд попал удачно. Пушка стояла на месте, но обслуга была убита или рассеяна. По крайней мере, в прицеле рядом с пушкой были видны лежащие на земле тела.

Я выстрелил еще раз и с удовлетворением увидел, что пушка перевернулась. Нет ли еще одной?

Поворачивая башню, я осмотрел поле боя. Вроде не видать. Тогда почему еще один наш танк горит? Оказывается, немцы ударили ему в борт из противотанковой пушки, и я ее увидел. Теперь артиллеристы, дружно ухватившись за станины, разворачивали эту пушку по направлению к нам.

— Андрей, пушку видишь?

— Вижу, командир.

— Тогда вперед, дуй прямо на нее. В лоб они нас не возьмут, только борт не подставляй. И дави, дави ее, гадину! Сергей, ну-ка, на весь диск — по пушке!

Надо отметить, что броневой щит у немецкой пушки РАК-40 низкий, пушечный расчет от огня толком не прикрывает. Двоих из обслуги пулеметчик зацепил — упали. А мы уже рядом. Гусеницы громыхают, пулемет огонь изрыгает. Не выдержали немцы, бросились от пушки врассыпную. Навалился танк на пушку, сильно тряхнуло, под днищем раздался скрежет металла. Все, раздавили.